Перейти к содержимому

«Антихрупкость» Нассима Талеба: что важного и интересного есть в этой книге

  • автор:

Книгу «Антихрупкость» Нассима Талеба я прочла совсем недавно, хотя её уже давно «отобсуждали» и вынесли множество суждений, от восторженных до уничтожающих. Что же прочла в этой книге я? Ведь известно же, что каждый берёт из информации, пропускаемой через себя, что-то своё.

антихрупкость

Нассим Талеб

«И опыт, сын ошибок трудных…»

Талеб очень любит ошибки и поёт им дифирамбы. И не зря, я считаю.

Неудачник, говорит он, становится таковым по одной простой причине – он боится ошибок и избегает их. А, поскольку избежать их нельзя, то он их всё равно делает, но реагирует на них в корне неверно. Он пугается, трагедизирует случившееся, смущается, замыкается в себе и страдает.

А надо делать другое – проанализировать свои действия, найти неэффективные, понять, как не повторить их ещё раз и совершить действия для этого (получить новое знание, навык или что-то ещё). Но, для того, чтобы быть в состоянии умом проанализировать свою ошибку, нужно быть спокойным и уверенным. А это невозможно, если мы впадаем в панику и самобичевание, совершив ошибку.

То есть, нам надо в корне изменить своё отношение к ошибкам, чтобы стать по-настоящему успешными. Ошибки надо любить и даже стремиться их совершать, чтобы обучаться и совершенствоваться.

Тот, кто избегает маленьких ошибок, будет разрушен большой, которая неизбежно с ним случится, — говорит Талеб. И случится это потому, что он не закалялся и не укреплял свою устойчивость на малых.

Что такое «антихрупкость»

Это свойство, обратное хрупкости. Но не гибкость или неуязвимость. Это глубже и ширше.

Хрупкие вещи стремятся к стабильности. Хрустальная ваза рискует быть разбитой, когда её переставляют с места на место или транспортируют. Поэтому предел мечтаний вазы – стоять на одном месте много лет, и чтобы её вообще не трогали. А, если трогали, то аккуратно. Ваза не хочет, чтобы мимо неё проносились возбуждённые животные или увлечённые игрой дети. Она не хочет землетрясений и ураганов.

А вот антихрупкий предмет или система от потрясений и стрессов становится лучше и сильнее. Но, правда, до известной степени. Помните знаменитую фразу Ницше: «Что нас не убивает, делает нас сильнее»? Вот это как раз об этом, но только про антихрупкие системы. Хрупкая система от стресса станет слабее, если не погибнет. Антихрупкая – станет устойчивее и здоровее.

То есть, получается, наш желаемый идеал, который обеспечит нам устойчивость, – антихрупкость?..

Да, но далеко не всем суждено стать антихрупкими, пишет Талеб. Например, любой бизнесмен, начиная своё дело, мечтает, чтобы оно было антихрупким. Но это невозможно, к сожалению. Или к счастью. Дело тут вот в чём.

Антихрупкость одних систем, утверждает Талеб, достигается за счёт хрупкости других

Это такой вселенский закон равновесия.

Вот, к примеру, разбился авиалайнер, и погибли люди. Отдельный самолёт, его пилоты и люди, летящие в нём – это довольно хрупкая вещь. Внезапно изменившиеся погодные условия, ошибка пилота или наземных служб или любой другой «чёрный лебедь» (так Талеб называет случайные и труднопрогнозируемые катастрофические события) – и всё.

После каждой авиакатастрофы её причины тщательно анализируются и в масштабах отрасли принимаются меры, чтобы избежать повторения трагедии. Пилоты отрабатывают новые навыки реагирования, инженеры совершенствуют авиатехнику, диспетчеры отправляются на новый тренинг. И отрасль авиаперевозок в целом после каждой новой катастрофы становится всё более безопасной, а значит, антихрупкой.

Вот так антихрупкость одной системы возрастает за счёт хрупкости других. Люди, погибшие в авиакатастрофах, принесли себя в жертву большей безопасности полётов в будущем.

Теперь давайте вернёмся к нашему бизнемену, мечтающему об антихрупком бизнесе. То есть, о таком бизнесе, который становится сильнее от потрясений и рыночных встрясок и, словно Феникс, восстаёт из пепла каждый раз.

Почему же это невозможно?

Тут действует тот же принцип, что и с индустрией авиаперевозок. Миру нужна в целом антихрупкая отрасль, но антихрупкость тут будет достигаться за счёт хрупкости входящих в неё отдельных организмов.

Давайте рассмотрим на примере с ресторанным бизнесом. Уверена, в какой стране бы вы ни жили, вы наблюдаете следующую картину: чуть ли не каждый день в вашем городе открывается новый ресторан. Потом ещё один, и ещё. А вскоре некоторые из них закрываются. Какие-то, не проработав и года. А иногда закрываются те, кто был на рынке несколько десятилетий.

В общем, в этой отрасли всё время идёт какая-то движуха – кто-то приходит, кто-то уходит, кто-то задерживается надолго. То есть, каждый отдельный ресторан – хрупок. Его может «убить» маркетинговый просчёт, смена повара и меню, запрет парковки на улице, несвежий продукт, суровый вердикт санэпидстанции или разгромный пост известного интернет-блогера, которому принесли стейк не той степени прожарки.

Но посмотрите теперь на «большую картинку»

У нас нет проблем с выбором, где покушать, когда не хочется готовить. И жизни не хватит, чтобы обойти все рестораны какого-нибудь среднестатистического мегаполиса. Отрасль предлагает своим потребителям невероятное разнообразие продуктов и услуг. Хотите японской кухни – нет проблем, итальянской – да сколько угодно, доставка – силь ву пле, обед в офис на всю команду – не вопрос, накрыть вам стол на праздник – с превеликим удовольствием. Хочешь покушать бюджетно – вот вам несколько сетевых столовок на выбор, а, если душа просит VIP-сервиса – тоже замучаешься выбирать.

То есть, несмотря на энергичную динамику отдельных организмов (рождение и смерть точек общепита), индустрия в целом всегда предложит вам разнообразие продуктов, цен и дополнительных услуг в каждый отдельный момент времени. И вы никогда не останетесь голодным или разочарованным. Вот она – антихрупкость ресторанной отрасли во всей красе. И достигается она за счёт хрупкости отдельных бизнесов, которые подвержены всем возможным рискам. Выживает сильнейший и мудрейший, а остальные, опять же, принесут себя в жертву. На ошибках разорившихся будут учиться новые поколения рестораторов, делая всю систему более и более антихрупкой и устойчивой.

Талеб утверждает, что так задумано матушкой-природой. И с этим сложно не согласиться. Мир заинтересован в антихрупкости крупных систем, но не отдельных особей. Собственно, за счёт хрупкости этих индвидуальных частей и создаётся антихрупкость более крупной конгломерации. Каждая смерть рассматривается нами, как ошибка, мы изучаем её, чтобы избежать её повторения в будущем. И с каждой новой смертью, в прямом и переносном смысле, человечество становится сильнее.

Звучит, наверное, цинично, но это так.

Итак, подытожим, что же такое «антихрупкость», по мнению Талеба

Это качество систем/организмов, при котором:

  • Каждый переживаемый стресс делает их сильнее и устойчивее
  • Каждая совершённая ошибка становится полезным уроком, который работает на усиление антихрупкости
  • Они легко приспосабливаются к изменениям среды
  • Не боятся потерять свои хрупкие/слабые части, что делает оставшиеся ещё более антихрупкими.

А дальше — вопрос. Какая страна в мире является самой антихрупкой?

Когда я задала этот вопрос у себя в ФБ, варианты были самые разные, но никто не угадал правильный.

Россия, Япония, Южная Корея, Израиль…

А самая антихрупкая страна мира, по мнению Талеба, это Швейцария. И вот, почему.

Талеб считает, что главное условие антихрупкости – это автономность системы и её самоуправляемость. Именно эти условия позволяют системе гибко реагировать на изменения среды, приспосабливаться, учиться на своих ошибках и становиться устойчивее. В смысле государственного устройства самым антихрупким объединением Талеб считает «города-государства» — небольшие и автономные конгломерации.

Как же устроено государственное управление в Швейцарии?

Официальное название страны, если вы не знали, — Швейцарская Конфедерация. Но это не отражает реальность. По факту Швейцария – это федерация, то есть союз суверенных кантонов (всего их 26) с единым федеральным центром. Помните из школы, чем конфедерация отличается от федерации?.. Конфедерация – это союз суверенных государственных образований, не имеющих общего центра и объединяющихся для решения каких-то конкретных политических или экономических задач.

Так что Швейцария – это федерация, но особого типа.

Федеральный центр страны – это правительство, называющееся Федеральным Советом и состоящее из 7 (всего-то!) человек, которые, к тому же, являются коллективным главой государства. Да-да, в Швейцарии нет единоначалия. Главой государства там считается Федеральный Совет в полном составе. Они выбирают президента и вице-президента, но это формальность, потому что каждый из 7 членов правительства по ротации по одному году служит и тем, и другим.

Федеральный Совет должен обязательно представлять кантоны по языковому признаку, чтобы обеспечить баланс интересов. В настоящее время в Совете четыре немецкоговорящих члена, два франкоговорящих и один италоговорящий. Что, в общем, отражает национальный состав населения – 20 немецкоязычных кантонов, 5 франкоязычных и 1 италоязычный. Население Швейцарии на сегоднящний день: 8 621 303 человека. И у страны положительный прирост населения – количество рождений превышает количество смертей плюс положительный баланс иммиграции.

Главная особенность общественного устройства Швейцарии – это автономность и суверенность кантонов и общин, на которые делятся кантоны. Они сами там решают, как им жить. Полиция, здравоохранение и образование управляются местными властями, а не сверху. Также кантоны обеспечивают сбор налогов, которые подразделяются на три типа – муниципальные, кантональные и федеральные. Каждый получает свою часть и расходует по своему усмотрению.

Федеральный центр решает глобальные задачи, представляет страну на мировой арене и не вмешивается в жизнь общин

Вот это, как считает Талеб, и есть главное условие антихрупкости. Система отрегулирует себя сама, если не вмешиваться в управление её жизнью сверху. Если она жизнеспособна, конечно. А если нет — то земля ей пухом, без неё миру станет только лучше.

И Швейцария живёт именно так. Посмотрите, её не согнули ни кризисы, ни войны, ни цены на нефть. Наоборот, с каждым мировым кризисом благополучие Швейцарии только растёт, потому что весь свет начинает срочно закидывать в неё деньги 🙂 . Именно потому, что она антихрупкая, и деньги там будут сохраннее, чем где либо ещё в мире.

И вот тут наступает момент печали. Потому что я понимаю, что с этой точки зрения ни России, ни Казахстану (эти две страны я считаю своими родными) не светит в обозримом будущем стать антихрупкими.

Представьте себе огромную Россию – первую в мире по территории. Вся эта махина управляется из Москвы через жёсткую «вертикаль власти». Да, там есть местные правительства, но мы же все с вами знаеи, что это марионетки, делающие то, что им прикажут. Налоги собираются и отправляются наверх, а потом центр с барского плеча раздаёт их обратно, как сочтёт нужным.

Народного самоуправления там нет от слова «совсем»

Есть, конечно, приятные исключения – дома, деревни, кварталы, где люди объединяются и, не ожидая милостей от природы, делают свою жизнь лучше. Но это капля в море. В основном все сидят и ждут, когда придёт мэр, чиновник, президент или депутат и сделает им хорошо.

И та же картина в моём родном Казахстане.

Вот взять даже ту же полицию. Есть жёсткая иерархия – городские, районные и т.д. отделы, потом республиканские или областные, а те подчиняются Министерству внутренних дел. То есть, это единая иерархическая структура сверху донизу. Негибкая и антихрупкая.

А вот вам, к примеру, устройство полиции в Онтарио

Тут она трёх уровней. Есть муниципальная. Например, Toronto Police. У неё есть глава, который сам себе голова и частично подчиняется городскому совету. И отвечает перед налогоплательщиками города, которые через налоги содержат эту структуру. Эта муниципальная полиция делает всю «низовую» работу.

В моём городе это будет York Regional Police – полиция региона Йорк, куда входят несколько больших северных пригородов Торонто.

Дальше идёт провинциальный уровень – Ontario Provincial Police (OPP). Они обеспечивают полицейскими услугами маленькие муниципалитеты провинции, которые не имеют собственных полицейских сил, а также расследуют преступления провинциального масштаба. И они не вмешиваются в работу муниципальной полиции, там, где она есть. Сотрудничать – это пожалуйста, но прямого подчинения нет.

И, наконец, Royal Canadian Mounted Police (RCMP) – федеральная полицейская служба. Она занимается обеспечением безопасности на федеральном уровне, а также является муниципальной и провинциальной там, где нет собственных полицейских формирований (это три территории и восемь провинций).

У нас в Онтарио, федеральной полиции почти не видно. Разве что в Оттаве они охраняют все государственные объекты. И, соответственно, они тоже не вмешиваются в работу других уровней.

И федерального министерства образования в Канаде тоже не существует

Эти вопросы решают провинция и муниципалитеты. И это правильно. Не должны люди, сидящие в столичных кабинетах и оторванные от реальности, решать, как учить детей в каком-нибудь рыбацком посёлке на берегу Северного Ледовитого океана. И посмотрите, что происходит с образованием в той же России – жесть полная.

Подобная многоуровневость управления обеспечивает гибкость, компетентность и устойчивость системы. Скажем, факап федеральной полиции или скандал в её рядах никак не повлияет на муниципальную – у них своя инфраструктура и свои отстроенные процессы, не завязанные на верхи. И наоборот.

Проблемы России и других постсоветских стран – и тут я совершенно согласна с Талебом – в излишней централизации. Почему так происходит – понятно. Россия боится давать полномочия регионам из страха, что они захотят свободы и отвалятся. И это – главный симптом хрупкости России. Антихрупкая система не боится потерять свои части, которые, регулируясь естественным образом, стремятся к автономии, и только увеличивает свою антихрупкость после потери.

Любой Швейцарский кантон может выйти из конфедерации, когда захочет. Но зачем ему выходить из союза, в котором так неплохо кормят?..

А в России, дай только волю регионам, все ломанутся на выход, как мне кажется. Все устали от этой жёсткой царской руки и единоначалия. Но сидят, скрипят зубами и молчат. Боятся гражданских войн, которыми их пугают правители.

Такая вот история с антихрупкостью стран

Да, кстати, ещё немного про Канаду и антихрупкость. Она, конечно, не столь антихрупка, как Швейцария, но недавний случай меня просто порадовал в этом смысле.

У нас в Онтарио в начале лета сменилось правительство. К власти пришли консерваторы после 14 лет либерального правительства. И новая метла начала своё обычное дело. Новый премьер провинции, мистер Форд, решил сократить количество ̶д̶а̶р̶м̶о̶е̶д̶о̶в̶ членов городского совета, с 47 до 25. Они, естественно, сокращаться не захотели, и давай жаловаться федеральному правительству на самоуправство новой власти.

А наш федеральный премьер и просто красавчег Джастин Трюдо возьми и скажи им: я, хоть и имею полномочия, но вмешиваться в ваши дела не буду. Сами разгребайте последствия своих выборов. Чтобы что-то понять, вам надо прогуляться по граблям – вот и скатертью дорога.

Я вообще не сильно люблю Трюдо и то, что он делает со страной, но тут прямо зауважала его. Вот вам антихрупкость в действии!


Помните завет Талеба – любите малые ошибки, они вас закалят и научат, а значит, вы станете антихрупкими


И тогда сильные стрессы и катаклизмы будут вам не страшны. Вас поколбасит, потреплет, но вы выстоите и станете сильнее, чем раньше.

Ассимметрия — глубинная суть антихрупкости

Давайте копнём понятие антихрупкости ещё глубже.

Талеб говорит, что её суть – в ассимметрии. Это очень интересная штука. В результате любого события, включая катастрофические, вы должны приобрести больше, чем потерять. Это и есть ассимметрия. Она должна быть всегда в вашу пользу, вы всегда должны получить больше, чем потеряли. И тогда, говорит Талеб, вы станете антихрупким.

Вот так просто.

Я сначала, услышав это, возмутилась. Ну вот, допустим, у меня сгорел дом. Или деньги все пропали в банке, он обанкротился или что-то ещё в таком же духе (подставьте свой вариант). Как тут вывести ассимметрию  в свою пользу и приобрести больше, чем потерять? Вначале это мне казалось невозможным.

А потом я посидела, поразмышляла и послушала Талеба дальше. Он вспоминает древнеримского философа и богача Сенеку, которым был стоиком. Стоицизм – это  направление в античной философии, которое считало все события предопределёнными и призывало принять свою судьбу, относясь к жизненным испытаниям со спокойствием и равнодушием.

У каждого из нас есть выбор как отнестись к катастрофам и несчастьям, которые происходят с нами. Мы сами себе бухгалтера и сами сводим свой баланс. Если я лишился денег, дома или близких, я могу записать себе всё это в минус и сказать, что плюсов в этой ситуации нет никаких. А могу заполнить баланс а свою пользу, асимметрично. Для этого надо сделать самую малость – найти приобретения в своих потерях. Не придумать их, не сделать вид, что они есть, а по-настоящему найти. И до тех пор, пока мой баланс всегда будет ассиметричен в сторону прибылей, я устойчив и антихрупок.

Вот такой простой секрет.

Образование и его связь с антихрупкостью

Талеб разносит академическое образование в пух и прах. Называет его бесполезной штукой, необходимой исключительно для предъявления корочки при устройстве на работу.

Сам Талеб, правда, учился в университетах и имеет магистерскую и докторскую степени 🙂 . Но говорит, что делал это вынужденно и без всякого удовольствия, сведя посещение учебных заведений к минимуму, только чтобы сдать экзамены. Образованным человеком, по утверждению Талеба, он стал благодаря исключительно книгам. Причём, тем, которых НЕТ в списке рекомендованных к прочтению в школе и университете.

Причина такого скептицизма проста: Талеб считает, что академическая школа всех уровней – от детского сада до докторантуры – это инструмент оболванивания граждан, обслуживающая интересы государства. Государству (любому) не нужны думающие и независимые в суждениях люди. Ему нужно, чтобы все думали так, как удобно государству. И именно этому учат в учебных заведениях.

Здесь я с Талебом, пожалуй, соглашусь. Думающие люди, действительно, ни одной государственной системе не нужны. Хотя нет, не совсем так. Ей не нужно слишком много думающих людей. Потому что совсем без них не будет развития и прогресса. А когда их слишком много, они могут вдруг объединиться и начать задавать неудобные власти вопросы. Государственной машине нужен оптимальный баланс: немного думающей и хорошо образованной «элиты», а остальное — умелые «винтики», чтобы делать то, что прикажут и сочтут целесообразным власть имущие. Хотя декларируются, конечно, другие стандарты.

Но вот следующая мысль Талеба представляется мне (и не только мне) достаточно спорной

Есть расхожий стереотип, что высокий уровень жизни в государстве прямо пропорционален качеству академического образования. Ничего подобного, говорит Талеб. Всё как раз наоборот. Богатство страны может приводить к развитию образования, если это в приоритете государственной политики. Но развитая сеть высших учебных заведений к процветанию напрямую не ведёт.

В качестве примера Талеб опять приводит нашу любимую Швейцарию. Самая антихрупкая страна в мире, с одним из самых высоких уровней жизни и удовлетворённости населения, с самой устойчивой валютой и так далее имеет – о, ужас! – одну из самых неказистых систем образования в мире. Швейцарские вузы вы едва найдёте в рейтингах лучших университетов мира. И, тем не менее, Швейцария сильно обогнала по показателям антихрупкости те страны, чьи университеты традиционно возглавляют рейтинг лучших учебных заведений.

И Америка, пишет Талеб, стала страной, где всё новое появляется первым, вовсе не из-за Гарварда и Массачусетского Технологического. Просто в США очень хорошие условия для бизнеса и развитая культура принятия и управления рисками. А образование тут ни при чём.

Я всегда считала, что уровень образования и благополучия страны тесно связаны, причём, именно в такой связке, что высокоуровневое образование делает страну более процветающей во всех смыслах. Талеб, признаюсь, звучит очень убедительно и заронил сомнение в моей голове. Но, поразмыслив на досуге, «полистав» интернет и послушав других умных людей, я всё-таки остаюсь при своей прежней точке зрения.

Скажем, в той же Швейцарии, возможно, и нет рейтинговых вузов. Но качество образования — это не про рейтинги. Я читаю блог одной русскоязычной жительницы Швейцарии, где она много пишет про устройство швейцарской школы (где учится её дочь-подросток). И делаю вывод, что в этой конкретной швейцарской школе — качественное образование. А это самая обычная школа, даже не в большом городе, а так, в деревушке.

Талеба вообще многие вдумчивые читатели обвиняют в «притягивании фактов за уши», необоснованных выводах о причинно-следственных связях и очень сомнительных интерпретациях фактов. Что ж, надо признать, есть такое. Но делает он это виртуозно, ничего не скажешь. Мастерски владеет словом и умением рассказывать истории.

Медицина и антихрупкость: как они связаны

Совершенно неожиданно для меня Талеб в «Антихрупкости» обосновал адекватность канадской медицины по сравнению с российской, к примеру. Да-да, именно так.

В своей статье «Канада как потенциальная страна для иммиграции» я рассказываю, как иммигранты из стран бывшего СССР (не все, но многие) ругают канадскую медицину за то, что она не превентивная. То есть, лечат тут только тогда, когда есть опасность для здоровья. Правда, лечат хорошо, надо заметить.

Но наши люди хотят и требуют профилактической медицины. Чтобы не доводить до скорой и реанимации, как они считают.

Талеб категорически против такой медицины

И вот почему. Медицина, говорит он, вообще слишком много и неадекватно вмешивается в природу. Он называет это наивным вмешательством. Наивное оно потому, что врачи думают, что знают, как лечить 🙂 . Проблема возникла оттого, что врачам, чтобы показать свою важность, нужно было всегда что-то ДЕЛАТЬ по отношению к больному. Если врач бездействовал у кровати пациента, то ему это не засчитывалось в заслуги, скорее, наоборот. Очень трудно доказать, что ты помог, если ты ничего не делал, согласитесь!

Но очень часто природа сама лечит лучше любого вмешательства, причём, без побочных эффектов, как бывает всегда в случае с использование лекарств и инвазивных процедур. И уж точно, утверждает Талеб, природа сама справится с болезнью, если она не критична и не угрожает жизни. А медицина, умело манипулируемая фармацевтическими компаниями, нацеленными на увеличение своей прибыли, так и норовит напичкать нас ненужными лекарствами, которые имеют кучу побочных эффектов. Здесь Талеба многие обвиняют в приверженности теории заговора относительно фармкомпаний.

Не знаю, есть там у них сговор или нет, но то, что на страхе за здоровье очень легко проманипулировать человеком и раскрутить его на денежки, то это факт. Знаю по себе, и по другим. И уж я точно не буду ожидать от транснациональных компаний кристалльной этики и высокой морали. Тут, как говорится, ничего личного, просто бизнес. Так что здесь я, скорее, разделяю мнение Талеба, что людей (в том числе, руками врачей) заставляют лечиться больше, чем им действительно нужно.

Да и количество откровенно профессионально непригодных врачей, увы, достаточно велико. Где-то их меньше, благодаря сложной и заградительной системе получения разрешительных документов на практику, а где-то (где, скажем, можно купить диплом врача) их больше. Но они есть везде, и шанс нарваться на такого достаточно высок. У меня вот мужу, например, только третий по счёту врач поставил правильный диагноз. Правда, надо признать, что он был узкопрофильным спецом, а первые два — врачами общей практики.

Но я согласна, что к врачам нужно обращаться только, когда есть реальная угроза жизни

Только тогда польза от их вмешательства превысит ущерб.

Такую ситуацию, когда польза от действия превышает ущерб (а обычно у медали всегда две стороны) Талеб называет выпуклой ассимметрией. Это хорошая ассимметрия. Когда она присутствует в вашей жизни, вы антихрупки. А вот вогнутая – признак хрупкости.

И система канадской медицины устроена именно так. Не умираешь – не надо тебе к врачу. Конечно, тут тоже всё не просто. Как узнать наверняка, когда тебе грозит смертельная опасность, а когда можно просто отлежаться? Есть же поговорка, что лучше перебдеть, чем недобдеть.

Но в одном Талеб, я считаю, прав — слишком много сейчас непрофессиональных и вредных вмешательств в системы, которые без этого работали бы гораздо эффективнее. И с этим надо что-то делать.

ИТОГИ

Какие же главные выводы я сделала из замечательной книги Нассима Талеба «Антихрупкость»?

  1. Не бойся ошибаться. Научись любить свои ошибки и даже где-то призывать их. Так быстрей научишься и закалишься в своей антихрупкости.
  2. Антихрупкость — это когда любой стресс, если он не убил, делает тебя сильнее. Это не то же самое, что неуязвимость, потому что неуязвимая вещь от стресса сильнее не становится, а антихрупкая — ещё как.
  3. Старайся внести в свою жизнь выпуклую ассимметрию. Это когда сумма твоих приобретений от любого события, даже катастрофического, была выше суммы твоих потерь. Когда подбиваешь баланс, не забывай про такую ценную вещь как опыт.
  4. Когда ищешь, куда вложить свои ресурсы, оценивай системы с точки зрения их антихрупкости, всё остальное не столь важно. Признак антихрупкой системы — её самоуправляемость и низкие шансы наивного вмешательства в неё каких-нибудь идиотов.
  5. Думай, какие книги читать, и думай после их того, как их прочтёшь. Думай везде и всегда!

 

 

You may also like